Ребенка целый день поздравляли по телефону друзья и знакомые. В разговоре с хорошей подругой на вопрос, чего бы она хотела, мой шестнадцатилетний ребенок сказал: Выучиться на юриста, умереть счастливой и как-нибудь съездить в Скандинавию.

Дочери завтра исполняется 16 лет. Я в полной растерянности, ничего не чувствую, во мне нет ожидания чуда. Я очень люблю испытывать щемящее чувство общности со всеми и желание поделиться радостью и гордостью. Но его нет. Пытаюсь улыбаться, но мои близкие скоро начнут шарахаться от моих гримас.

Пытаюсь растащить по закромам кусочки меня после разговоров с психиатром и психологом. Оказывается у меня есть план. Я хочу дождаться, когда моим близким сосуществование со мной станет настолько тяжелым и невыносим, что потеря меня покажется облегчением и только тогда убить себя. А до этого просто надеятся на то, что следующее падение будет с непоправимыми последствиями.

Я больше не могу брать. Любые отношения подразумевают движение в две стороны. Я не могу отдать моей семье и маленькую толику того, что беру. Любовь подразумевает не только слова, а в первую очередь поступки. Просто говорить о чувствах не делает человека любимым и не дает ему чувства, что любим. Я думаю, что через какое-то время меня начнут ненавидеть за тот кошмар, в который я повергла семью.

Попыталась объяснить своему психологу, что кредит доверия исчерпан, я больше не верь никому и не верю, что в моей ситуации возможно движение вперед, а не назад. Она собралась вызывать врачей и оформлять меня в больницу. Потом согласилась со мной, что лучше мне там не станет и ухаживать в этом специализированном заведении за мной некому. Я согласилась на продолжение сеансов с озвучиванием позиции молюска.

Неудачно упала и разбила нос и губу. Нос теперь синий с черным, а нижняя губа сексуально оттопыривается и кровоточит. Пожалуй, надо меня переселить в подвал, предварительно, как в психиатрической лечебнице, обив его паралоном. Хотя покупка шлема тоже остается опцией, но только нужен такой как у игроков в бейсбол.

Я стала глухой, но по иронии судьбы  мое больное тело вызывает к жизни иллюзии звуков, которые я предпочла бы не слышать. Сирены вложены в мой мозг и при малейшем сбое включаются. Моя персональная сигнализация срабатывает, если я понервничала, съела соль, посидела подольше за компьютором, сходила к врачу. Предметом моей вчерашней заблудившейся мысли была гордость или право на гордость.

Я снова пыталась перерезать себе вены, но в процессе потеряла сознание, а потом была слишком слаба, чтобы закончить начатое. Депрессия считается одной из самых смертельных болезней в мире. Я  говорю сама себе, чтобы хотя перед собой оправдаться. Но она на самом деле забирает из души способность чувствовать радость, а взамен подкладывает тоску, которая как яд быстро и незаметно парализует тебя. Все теряет смысл.

Я ненавижу себя и свою жизнь. Я забываю происшедшее через пять минут, не помню какой сегодня день и не хочу знать, что произойдет завтра. У меня нет будущего, скоро не будет прошлого и мое настоящее кружится с такой скоростью, что я не успеваю вцепиться в планету и удержаться на ногах, чтобы выбрать цель и наполнить этим мой следующий шаг. 

Последний раз упала на улице. Пес сидел возле меня и вылизывал, а потом довел до дома. Сама я мало что помню. Сильно болят голова и шея. Согласно одной умной книге потери памяти могут быть до получаса перед и после приступа. Механизм работы я еще не до конца поняла, но в этот временной отрезок происшедшее не закрепляется в короткой памяти и, естественно, не уходит в запасники долгой.